8–9–8 - Страница 4

Но одной полиграфии недостаточно. Чтобы проникнуться драконами, впустить их в свою душу, нужно воображение. А, судя по взгляду чистюли, воображение — не самая сильная его сторона. И потом, Габриель уже сталкивался с похожим взглядом, причем неоднократно. В течение довольно продолжительного времени, едва ли не всей жизни. Ах, да.

Мария-Христина. Его сестра, «знаменитая писательница», никогда ни о чем не мечтавшая, кроме как проснуться однажды

королевой Елизаветой (минус возраст)

Матой Хари (минус трагическая кончина)

принцессой Дианой (минус трагическая кончина, принц Чарльз и беременность)

принцессой Грейс (минус трагическая кончина, принц Ренье и беременность)

папой Иоанном-Павлом II (минус возраст, кончина, артрит коленного сустава и болезнь Паркинсона)

Иисусом Христом (минус хлопоты, связанные с Голгофой)

супермоделью Наоми Кемпбелл (минус цвет кожи)

режиссером Стивеном Спилбергом (минус очки, борода и выводок детей)

певцом Бобом Диланом (минус провальный диск «Прибытие медленного поезда»)

Биллом Гейтсом (минус обвинения в узурпации рынка и расходы на благотворительность) —

всеми теми (наберется еще с сотню имен), кто в разное время не на шутку волновал человечество, к кому было приковано пристальное внимание, кого обожали, кому подражали, в мыслях о ком не спали по ночам. Иконы стиля, иконы моды, иконы джаза, попа, этно и рокабилли, иконы искусства и политики и просто иконы…

Мария-Христина все, все бы отдала, заложила бы душу дьяволу, чтобы и самой оказаться в этом иконостасе. Занять хорошо освещенное, желательно — ближнее к лампаде место. Она, безусловно, заслужила его по праву: не то, что Елизавета, Диана и Грейс, всего лишь давшие себе труд родиться в венценосных и просто приличных семьях. Не то, что черномазая Наоми, всего лишь воспользовавшаяся упавшими на нее с неба сиськами, ляжками и плоским животом, а мозгов у нее не больше, чем у курицы, уж поверь мне, недоумок!.. Стивен Спилберг? Жалкий компилятор, паразитирующий на темах и открытиях золотого века Голливуда и на прошлых страданиях евреев, а это совсем уж отвратительно, ты понял, о чем я говорю? О «Списке Шиндлера», о чем же еще, но не будем отвлекаться… Боб Дилан? Музыкальное недоразумение!.. Билл Гейтс? Тот еще ловчила, кровосос, империалист, прикрывающийся благотворительностью… Иисус Христос — единственный, кому Мария-Христина до сих пор не рискует прищемить хвост.

Ничего удивительного, она все же католичка.

Так она и заявила о себе на одном из второсортных ток-шоу: «Я католичка и, несмотря на многочисленные жизненные испытания, сохранила веру в своей израненной душе».

«Многочисленные жизненные испытания» Марии-Христины выглядят следующим образом:

В возрасте тринадцати лет я стала объектом грязных домогательств отчима, одному Богу известно, что мне пришлось пережить! (тема передачи — «Жертвы домашнего насилия»).

В возрасте шестнадцати лет я, по наивности, влюбилась в транссексуала, и это была самая настоящая трагедия! Одному Богу известно, что мне пришлось пережить! (тема передачи — «Транссексуалы среди нас»).

В возрасте двадцати одного года я, по наивности, влюбилась в подающего надежды поэта, оказавшегося наркоманом. И об амфетаминах, синтетических наркотиках, опиатах, мескалине, лунном газе, не говоря уже о марихуане, я знаю не понаслышке. Одному Богу известно, что мне пришлось пережить! (тема передачи — «Наркотики и творчество»).

В возрасте двадцати трех лет я едва не покончила с собой из-за фатальной связи со своим университетским преподавателем — транссексуалом и наркоманом, одному Богу известно, что мне пришлось пережить! (тема передачи — «Как преодолеть суицидальные наклонности»).

В этих бесконечных, наскоро сочиненных телерепризах Марии-Христины правды не больше, чем в ее побасенке о встрече с широко известным, но мало читаемым писателем Умберто Эко в лондонском аэропорту. Будто бы знаменитый теоретик постмодернизма выделил ее из толпы прилетевших ночным мадридским рейсом, подозвал двумя щелчками большого и указательного пальцев, долго вглядывался в ее лицо и, без всяких объяснений, черкнул на ее сигаретной пачке:

«Ricordati qualche volta di mé».

Иногда (в зависимости от интеллектуального уровня и культурологических предпочтений слушателей) Мария-Христина позволяет себе заменить Умберто Эко на

Дэвида Бэкхема

Джона Траволту

Джастина Тимберлейка —

и тогда меняются язык и почерк, но сама надпись, равно как и сигаретная пачка, остаются неизменными.

Мария-Христина не курит. И никогда не курила.

И никогда не подвергалась насилию со стороны отчима, этого тишайшего, этого нежнейшего, полностью устранившегося от реальной жизни человека. Габриель может утверждать это с непоколебимой уверенностью, ведь отчим Марии-Христины — его отец. Любитель старых книг, старых пластинок, старых цирковых плакатов.

Любитель сигар.

Вот кто курил, как паровоз, — отец Габриеля.

Вот кто был достоин беглого грустного росчерка «ricordati qualche volta di mé» — любая (оскорбленная в лучших чувствах и недополучившая любви) женщина подписалась бы под этим.

Отца давно нет в живых, он умер в то лето, когда роман маленького Габриеля с фисташковым мороженым пошел на убыль. И мечты о том, чтобы стать пингвином, больше не осаждали его, сменившись совсем другими — соответствующими возрасту — мечтами. То лето было полно дурных поступков, странных и пугающих встреч — и таких же пугающих мыслей о них. Чертовы мысли стучались, как оглашенные, в окна зрачков; пытались тайно просочиться сквозь дверную щель рта — выпустите нас, выпустите нас! Даже в час похорон Габриель занимался борьбой с мыслями-пленниками, пытаясь заглушить их и минимизировать эффект от шума, который они производят.